Жуткий октябрь 1941-го

Восемьдесят лет назад был оккупирован город Калинин. Сейчас просто страшно представить, что довелось пережить жителям Калинина и Калининской области.

Немцы 30 сентября – 2 октября 1941 года объявили о начале операции «Тайфун» по взятию Москвы, стремясь окружить ее с Калининского и Тульского направлений. Территорию нашей области защищали 22, 29, 30 и 31 армии, однако немцы превосходили их в людских и технических ресурсах.

Наступление фашистов началось 2 октября, бои шли непрерывно и были ожесточенными. 4 октября немцы взяли город Белый, 6 октября вся оборона у Белого была прорвана и наши начали отступать в направлении Осташков – Сычевка. 10 октября пала Сычевка и наши начали отходить ко Ржеву, который не был готов к обороне, там действовал лишь штаб 31 армии (командующий В.Н. Далматов).

В других местах для нас картина сложилась тоже неутешительная, можно сказать, почти катастрофическая: 7 октября немцы взяли Андреаполь, 8-го числа – Нелидово и Пено, 11 октября – Погорелое Городище и Зубцов, 12 октября – Старицу и Оленино, 13 октября враг подошел к западным окраинам Калинина.

Обстановка во многом была неясной, связь между частями и командованием войсками была скверной. Наблюдались факты растерянности, неорганизованности, привлечения к суду командиров, в частности 31 армии, оказавшиеся непроверенными и несправедливыми.

14 октября части 29 армии оставили Ржев, переправившись за Волгу. Обороны города не было.

Генеральские жесткость и воинский долг

Неудачи и неразбериха в наших войсках происходили нередко, усугубляемые жесткими взаимоотношениями между генералами. Командующий Западным фронтом Георгий Жуков и член Военсовета Николай Булганин конфликтовали с командующим 29 армией Иваном Масленниковым и его покровителем в НКВД в Москве Лаврентием Берией, принимавшими иные решения по ходу боев на Западном фронте.

Об этом вспоминал и бывший до 17 октября заместитель Жукова на Калининском направлении Иван Конев, прибывший к Калинину 12 октября и сразу включившийся в руководство действиями наших войск. А несколько ранее, 10 октября, в штабе Западного фронта комиссия ГКО (Молотов, Ворошилов, Василевский) разбирала причины катастрофы фронта. Им позвонил Сталин и сказал, что «…мы решили освободить Конева от поста командующего фронтом. Это по его вине произошли такие события на Западном фронте».

Жуков вступился за Конева и попросил Верховного сделать его своим заместителем. «Узнав новость, Конев тяжело перевел дух, вытер большим платком голову и бессильно опустился на стул… Вскоре передали приказ Ставки» (из книги В.Г. Краснова «Жуков. Маршал Великой империи. Лавры и тернии полководца. 2005»).

Дружеским симпатиям боевая тяжелая обстановка не позволяла проявляться, вопрос стоял о жизни целого народа. Вот пример взаимоотношений боевых командиров, продиктованных реальной обстановкой. Восьмая танковая бригада под командованием Павла Ротмистрова 17 октября была атакована превосходящими силами немцев, в результате они прорвались к Медному и захватили переправы через Тверцу и Логовежь. Путь к Торжку стал для фашистов свободным.

«В силу сложившейся общей обстановки общего отхода частей Красной армии из этого района я произвел рокировку и сосредоточил бригаду в 12–15 км северо-восточнее Лихославля, в лесу непосредственно восточнее Поторочкина», – докладывал Ротмистров Коневу. В ответ Конев потребовал арестовать Ротмистрова за невыполнение боевого приказа и самовольный уход с поля боя с бригадой и предать суду военного трибунала. Но все обошлось, проверяющий генерал-лейтенант Николай Ватутин разобрался в обстановке, тем самым способствуя появлению правильной оценки сложившейся ситуации и взятию Медного бригадой Ротмистрова.

Тяжело было всем, в том числе и генералам.

Паники у населения и местной власти тоже хватало

По мере приближения немцев к Калинину общее моральное состояние гражданского общества менялось. У большинства нарастали тревога и растерянность из-за неясности будущего. У скрытого меньшинства тайно теплились какие-то надежды на «европейскую цивилизацию», которая придет и наведет порядок.

Партийные и органы НКВД в области и на местах приняли решение об эвакуации людей из еще не занятых врагом территорий. Однако «…в отдельных колхозах население категорически отказывалось эвакуироваться и куда-то выезжать» (здесь и далее цитируются материалы книги «От ЧК до ФСБ. Документы и материалы по истории органов госбезопасности Тверского края. 1918–1998»).

Немцы подошли к Калинину 13 октября. «К 22:00 13 октября с.г. в городе не оказалось ни милиции, ни пожарной охраны, ни сотрудников УНКВД, за исключением майора госбезопасности тов. Токарева». Его заместители и подчиненные, члены областной милиции покинули город. В результате отсутствия порядка «из Калинина в ночь с 12 на 13 октября с.г. стихийно самоэвакуировалось две трети населения в различных направлениях». Торговля 13-го числа прекратилась, люди стали изымать продукты из магазинов, то есть грабить поневоле. В этот день из Калинина «…все в большой панике бежали в направлении Клин – Москва».

К вечеру 13 октября немцы заняли западную часть города.

«Местная власть проявила исключительные беспечность и безответственность. Вместо подготовки всего населения к обороне города все растерялись и, по существу, никаких конкретных мер по организации обороны города не приняли. Наспех были сформированы четыре истребительных отряда числом до 1000–1100 членов, но при первых выстрелах врага они в панике бежали», – доносил член Военсовета 30 армии А.В. Абрамов.

Начиная с ночи 12-го числа в городе начались пожары не только от бомб, но и от поджогов диверсантов и своих же руководителей предприятий. Пожары никто не тушил.

«Для предотвращения панического бегства утром 13.10, то есть немедленно по приезду военного совета в Калинин, были организованы из политработников, особистов и работников НКВД заградотряды, которыми было задержано не менее 1500 человек вооруженных красноармейцев и командиров различных армий и соединений, бежавших в направлении на Москву, из которых несколько человек было расстреляно тут же на месте. Все задержанные были сформированы в подразделения и брошены на фронт. Поток же гражданского населения был повернут от Москвы на север и северо-восток», – это тоже из доклада А.В. Абрамова.

Это было. Было и пережито

Прошло 80 лет. Мы помним лихую годину, когда судьба страны, народов СССР висела на тонкой веревочке. Помним, что и Москва не была сдана «высшей расе» благодаря нашим дедам и прадедам, в том числе и на Калининском фронте, и под самым нашим древним русским городом Тверью.

Борис Ершов