Режиссер Александр Павлишин представил собственную оригинальную постановку «12 стульев» – романа, разошедшегося на цитаты, экранизированного легендами советского кинематографа Леонидом Гайдаем и Марком Захаровым. Казалось бы, сюжет и образы знакомы наизусть, но приключения Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова вновь захватывают зрителей, для которых авторы спектакля приготовили много сюрпризов.
.jpg)
Калейдоскоп образов
Инсценировка, сделанная Александром Павлишиным, достаточно подробно воспроизводит фабулу романа, и театралам стоит приготовиться к почти четырехчасовому действу. Скучно, конечно, не будет: искрометные диалоги сменяются яркими музыкальными номерами – песни написаны специально для спектакля Иолантой Мельниковой.
Великий комбинатор в исполнении Геннадия Бабинова харизматично завладевает вниманием зала, того и гляди умыкнет у вас что-нибудь, будьте на чеку. А его «компаньону» Алексею Великотному даже гримироваться не надо, чтобы быть похожим на Кису Воробьянинова (не в обиду будет сказано).
Спектакль – это калейдоскоп сатирических образов, и особая прелесть в том, что создают их 12 актеров, помимо исполнителей двух главных ролей. На каждого артиста приходится от 6 до 14 образов. Юлия Бедарева, например, легко перевоплощается из старушки, скандирующей «Мясо вредно, вредно оно!» в хоре под управлением «голубого воришки», в светскую львицу Эллочку-людоедку. Сергей Бескакотов, наверное, чуть ли не первый актер-мужчина, представший перед публикой в нашем театре практически голышом (помните знаменитую сцену, где муж Эллочки выбегает из душа в подъезд, и тут дверь захлопывается?). Ему же выпало играть роль смотрителя клуба железнодорожников и объявить в финале Кисе Воробьянинову, на что пошли деньги мадам Петуховой. Герой Сергея Бескакотова демонстрирует убранство Тверского театра драмы: сверкающую люстру, барельефы («девчушек тут налепили») и т.д. Так снимается граница между сценой и залом.
Во время премьерных спектаклей счастливчику, занявшему 12-е место в 12-м ряду, дарили книгу Ильфа и Петрова, 12-й столик в ресторане получал бутылку шампанского, а 12-й посетитель – программку.
Бендер – то ли жулик, то ли чекист
Мария Орлова, шеф-редактор «Караван+Я», открыла в постановке новые смыслы знаменитого романа:
– На «12 стульев» я шла отдохнуть: книгу знаю наизусть, все предсказуемо. Но в результате случился переворот в моем отношении к Ильфу и Петрову, гражданам Бендеру и Воробьянинову, мадам Грицацуевой и далее по тексту.
Наше отношение к «12 стульям» формировалось в 60-е – начале 80-х годов XX века. Знать текст, цитировать его было таким признаком легкого фрондерства. Мол, «мы из НЭПа». В то время 20-е годы, да и годы Гражданской войны приобрели флер слегка комического ретро: специфические словечки, одесский юмор, захвативший страну. Этому способствовал кинематограф: всякое «я из Одессы, здрасьте». Ужас тех лет был забыт. Те, кто его помнил, были уже слишком стары и молчали, выросло два-три новых поколения. А вообще, книга-то страшная. Читала, что Набоков отзывался о ней, как о «мерзости» (не ручаюсь за точность, но смысл такой).
Немолодой человек, бывший предводитель дворянства, приезжает в родной город, где когда-то знал всех, и никого не узнает. Потому что его знакомых больше нет, их убили или они запрятались по самым дальним углам, как его бывшая романтическая привязанность Елена Станиславовна. Этот якобы смешной «Союз меча и орала»: какие героические люди, они дают деньги на что-то против советской власти, буквально рискуя жизнями! Хорошо, что они напоролись на просто жуликов, а обычно это были провокаторы из НКВД.
Есть версия, что этот визит «барина из Парижа» Кисы Воробьянинова (в будущем «бывшего члена Государственной думы»: «же не ман па сес жур») – пародийная отсылка к тайному приезду в Россию реального бывшего депутата Государственной думы Василия Шульгина.
Именно в момент действия книги Василий Шульгин попытался найти своего потерявшегося в годы Гражданской войны сына и предпринял опаснейшую экспедицию по чужим документам в Советский Союз. Эту поездку с самого начала, неведомо для Шульгина, курировал НКВД. Чекисты рассчитывали, что Шульгин выведет их именно на такие провинциальные «союзы меча и орала». Об этом, кстати, снят советский телефильм «Операция «Трест».
Говорят, Ильф и Петров знали о поездке Шульгина и ее чекистском сопровождении и это жестоко высмеяли. А ничего смешного ведь нет – одно горе. Люди, жизнь которых переломало, перевернуло с ног на голову (и хорошо, что живы остались – впрочем, скоро живые позавидуют мертвым). В 1927 году они не знают, что это навсегда, думают, что все еще наладится. Но не наладится, мы в курсе…
И Александр Павлишин поставил спектакль именно об этом. Многие в зале удивлялись выбору актеров. Мол, почему Бендер – не обаятельный брюнет Тарас Кузьмин, а Геннадий Бабинов, совсем другой по типажу. В этом-то, по-моему, и «великая сермяжная правда». Бендер у Бабинова – очень жесткий, то ли жулик, то ли энкаведешник. Его «капитанская фуражка неизвестного яхт-клуба» почему-то с красным околышем и больше похожа на фуражку тогдашнего милиционера (или чекиста). Да и сведения о стульях у Воробьянинова он выбивает при помощи красненькой книжицы-удостоверения, а также всех приемов, известных нам по сайту «Бессмертный барак».
Я впервые задумалась, а что делал Бендер во время Гражданской войны? В 1927 году ему 27 лет, значит, в 1917-м было 17. Эти пассионарии, творившие историю, тогда были такого возраста. Мог повоевать на всех сторонах, в том числе и в бандах всевозможных атаманов. Людей точно убивать доводилось.
Алексей Великотный в роли Воробянинова – тоже специально не комический старик (каких, кстати, в нашем драмтеатре полно, бери любого – классический Киса, грим можно не накладывать). Собственно, старику, «уездному предводителю», осколку рухнувшей империи, тогда (по тексту) было 48 лет. Но мы никогда не задумывались о том, что в эти 20–30-е годы настолько резко поменялись поколения и эпохи, что человек среднего возраста был каким-то нонсенсом на фоне хлынувшей в города молодежи.
Юлия Бедарева, Людоедка Эллочка, – отдельный фейерверк. Жуть! Красота!
Дарья Плавинская на мой вопрос, кого она играет в спектакле, ответила: «Так сразу и не скажешь, наверное – стул». И да, она, как и большинство актеров, играет очень много ролей – от матушки отца Федора до, собственно, стула.
Отец Федор – Никита Березкин – за спектакль проходит путь от этакого мини-Ленина до опять же старца-схимника с колбасой вместо нимба. Отец Федор, кстати, в этой трактовке не только трагическая фигура российской истории, когда новомучениками становились поневоле. Он еще и отсылка к нашим современным дискуссиям о том, что сгубило возрождающуюся РПЦ, ведущимся у Андрея Кураева и на сайте «Ахилла». За земными сокровищами погонишься – небесные потеряешь (а с ними – жену, хозяйство и даже перспективу свечного заводика).
***
Мы не будем раскрывать всех сюрпризов, которые ждут зрителей на спектакле. Потенциально это одна из самых кассовых постановок, которая будет интересна зрителям всех возрастов, и заядлым театралам, и дружным компаниям, решившим интересно провести вечер.
Газета «Караван+Я» выходит на территории Тверской и Московской областей с приложением «Ярмарка объявлений». Работа, недвижимость, строительство, образование, туризм, бизнес – все, что вам необходимо знать, вы найдете у нас! Принимаются бесплатные объявления по телефону: 8 (4822) 788–139. Нужен больший эффект? Для Вас реклама и платные объявления! Тел.: 8 (4822) 788–798. Подробнее с правилами можно ознакомиться по ссылке.
Евгений Петров
0
