Бывший руководитель филармонии вскрывает тайные механизмы своего «дела»
На прошлой неделе закончился суд над бывшим художественным руководителем – директором Тверской областной филармонии Владимиром Боярским. Закончился он всего лишь крупным штрафом – по нынешним временам «почти вегетариански». Хотя это резонансное дело с полным правом можно назвать политическим и у его истоков стояли первые лица Тверской области.
Вот скупые строки судебного пресс-релиза:
«20 мая 2014 года Боярский В.Е. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 159 УК РФ и в отношении него назначено наказание в виде штрафа в размере 250 000 рублей и возмещение причиненного ущерба. Гражданский иск, заявленный на сумму 720 695 рублей, удовлетворен в полном объеме. Приговор не вступил в законную силу – ущерб он должен будет возместить».
– Владимир Ефимович, вы согласны с приговором суда?
– Конечно нет. Я хочу прокомментировать его так: моя деятельность в Тверской филармонии приносила только прибыль. И все, что я делал на протяжении более тридцати лет в должности художественного руководителя-директора и до этого, когда работал в филармонии на других руководящих должностях и в качестве солиста-инструменталиста, было направлено на организацию различных форм работы со зрителем, удовлетворение их эстетических потребностей, воспитание подрастающего поколения.
Я прошел профессиональный путь от музыканта до художественного руководителя – директора филармонии (с 1971 года). Начиная с 1984 года ежегодно деятельность филармонии поощрялась грамотами и благодарностями Правительства РФ и области. За это время филармония заняла лидирующее положение среди концертных организаций России. В 1997 году Тверская филармония стала лауреатом конкурса «Окно в Россию» по номинации «Лучшая филармония года». В 1999-м Тверской филармонии присвоено почетное звание академической. В 2010-м она получила почетное звание «Национальное достояние России».
Я выступал инициатором и художественным руководителем порядка 10 ежегодных крупных музыкальных фестивалей в Тверской области, многие из которых являются международными. К своему 75-летнему юбилею в октябре 2011 года Тверская академическая областная филармония получила поздравление и была удостоена благодарности Президента РФ.
Поэтому то, что я должен возмещать какой-то «ущерб», меня, конечно, не устраивает. Я считаю, что я, наоборот, сохранил филармонию и принес ей процветание. Хотя, понятно, если бы прокуратура была уверена в том, что все, что написано в деле, соответствует истине, она запросила бы не год условно плюс штраф (суд оставил только вторую часть), а минимум четыре года.
Как когда-то сказал мне первый зампредседателя правительства Сергей Дудукин (это было в начале всей этой истории, в январе 2012 года) – дескать, заберите свое заявление от Осипова (начальник УЭБиПК УВД Тверской области, сейчас сам под следствием. – Прим. ред.) о махинациях на Дельфийских играх, и вам ничего не будет, мы не будем против вас возбуждать уголовное дело. Я спросил: а какое дело вы можете возбудить? «Да мы найдем какое», – ответил Дудукин. И продолжил: «Дело можно завести на любого. На меня тоже в любой момент можно дело завести, даже против губернатора можно возбудить уголовное дело, если будет нужно».
Да, Дудукин уже тогда предвидел будущее: сейчас уже против шести, кажется, министров правительства Шевелева возбуждены уголовные дела.
Я не думал и не верил, что такое возможно. Ведь главной моей целью было помочь власти разобраться в нечистоплотности некоторых чиновников. Я тогда хотел встретиться с губернатором Андреем Шевелевым, хотел ему рассказать, как проходят расчеты по Дельфийским играм. Сами Игры, если помните, проходили при предыдущем губернаторе Зеленине, в мае 2011 года. Игры были организованы прекрасно и прошли великолепно. Но все расчеты производились уже при Шевелеве, и все, что произошло там криминального, случилось в этот период времени.
Я рассчитывал на реакцию губернатора. Но он был уже так дезинформирован Дудукиным и председателем Комитета по культуре Еленой Шевченко, что не стал со мной встречаться. За все время, пока фабриковалось мое уголовное дело и увольнение, Шевелев лично сделал мне два звонка. Первый раз он позвонил мне, когда была опубликована моя статья «Культурная контрреволюция». Тогда я уже полностью разочаровался добиться справедливого рассмотрения работы Комитета по делам культуры (именно это ведомство стояло у истоков проведения Дельфийских игр и оформления всей документации, соответственно, оттуда шли все нарушения, в том числе, финансовые).
– Вы тут контрреволюцию нашли у меня? – спросил меня строго Андрей Шевелев.
Я понял, что все бессмысленно, стена воздвигнута, губернатор дистанцировался и меня не примет. Тогда же, в январе 2012 года, у меня была та самая встреча с Дудукиным.
Напомню, я писал о том, что культуру делает не чиновник, а культурное сообщество в Тверской области – состоящее из библиотекарей, преподавателей музыкальных школ, работников Дворцов культуры, артистов театров, профессиональных музыкантов, музейных работников, которые в основном и создают то национальное культурное пространство, которое и называется российской культурой. Чиновник же, на мой взгляд, призван создавать все необходимые условия для творчества и продуктивной работы этих людей, оберегать и заботиться о них.
Я представил сценарный план проведения Дельфийских игр и макет материального оформления игр – т.е. вложил свой интеллектуальный капитал. Но мне его не только не оплатили, просто украли. А потом я выяснил, что в самой идее проведения Игр были заложены нарушения, кто-то в Комитете по делам культуры, видимо, хотел на них заработать.
Прошло какое-то время, начались преследования людей, которые работали тогда в руководстве тверской культурой. По результатам Дельфийских игр были уволена заместитель председателя Комитета Татьяна Баринова, Алексей Железнов…
– Они не хотели участвовать в махинациях?
– Я не могу вам это сказать. Знаю, что они до сих пор боятся комментировать. Но поскольку сейчас идет расследование, начатое после передачи Андрея Караулова «Момент истины», где я рассказал о всей этой истории, думаю, многое всплывет наружу.
Продолжу о потерях нашей культурной сферы. Был уволен Павел Коклюшкин, заместитель председателя Комитета в то время, директор училища культуры и искусства. Перед этим умер бывший начальник Дома офицеров Поршнев, переведенный на руководство училищем культуры, – не смог работать в невыносимых условиях, создаваемых руководством Комитета по делам культуры. В августе 2011 года умер директор Вышневолоцкого театра, заслуженный работник культуры, уважаемый человек, возглавлявший театр около 30 лет, – Геннадий Закаржевский, буквально затравленный председателем комитета Еленой Шевченко. Закаржевский звонил мне за три дня до своей кончины, говорил: «Только ты можешь достучаться до губернатора. Расскажи, что у нас творится» (я тогда думал, что у меня получится рассказать Шевелеву правду о том, что происходит в сфере культуры в Тверской области).
– Как по-вашему, почему губернатор Шевелев встал не на сторону уважаемых в регионе людей, много сделавших для реального культурного развития, а на сторону, возможно, нечистых на руку чиновников?
– В разговоре с Дудукиным я спросил: «Что происходит? Вы мне хоть покажите, кто такая Задорожная? (Наталья Задорожная, министр земельных и имущественных отношений, уголовное дело против нее возбуждено 5 мая 2014 года. – Прим. ред.). Почему она подписала два незаконных приказа о моем увольнении, в то время как принимал меня на работу Комитет по делам культуры?» Мне Дудукин тогда и говорит: «Я понимаю, что вы для области выше и ценнее, чем любая Шевченко или Задорожная. Мы от них в любой момент можем отказаться. Но и вы должны понимать, что раз вас уволили – не надо возникать против власти». Я ответил, что меня уволили как раз за то, что я возник против власти, а не за что-то другое.
И я понял, что все, что происходит в связи с Дельфийскими играми, идет от руководства выше. Это не Елена Шевченко, как мне казалось раньше, инициатор всего этого.
После того, как я написал заявление о финансовых нарушениях в связи с Играми, я несколько раз встречался с оперативными сотрудниками. Я еще тогда спросил: «Вы что-то будете предпринимать? Или даже разговаривать не стоит?». У меня есть ответы Руслана Осипова (того самого начальника УЭБиПК УВД Тверской области, который сейчас сам под следствием. – Прим. ред.), что, мол, факты проверены, ничего не обнаружено. Т.е. отписки.
Я надеюсь, что руководителю Комитета по культуре Елене Шевченко придется отвечать, в том числе перед законом.
– А когда началась фабрикация уголовного дела против вас?
– Перед этим прошли три проверки в филармонии, они не нашли даже причины, по которой можно возбудить дело, которым грозил мне С.А. Дудукин.
И тогда ряд работников, которые были заинтересованы в моем смещении – они же в результате пришли к власти в филармонии, – нашли вот этот эпизод с нашей бывшей работницей, которая якобы не работала, а числилась на работе и якобы получала деньги, которые я мог присваивать.
Жена нашего дирижера, нынешнего худрука, еще когда только устроилась в филармонию, спрашивала в бухгалтерии: а что, много Боярский ворует? Мол, новогодние елки проводят – это он себе в карман деньги кладет? Бухгалтер даже не поняла вопроса. Билеты государственного образца, с номерами, сериями. Как такое возможно?
После моего увольнения эти люди проводили фестивали и нанимали для их проведения аффилированные фирмы – потому что Шевченко сделала так, что все мои фестивали, которые я создавал долгие годы и в которые было вложено много труда, филармония сама проводить не имеет права. По системе государственных заказов фестивали выставлялись на конкурс, в которых сама филармония участвовать не могла, являясь государственным учреждением. А конкурс на проведение фестивалей выигрывали специальные фирмы, через которые проходило бюджетное финансирование. И надо думать, эти фирмы должны что-то приносить в Комитет. У меня было около 10 фестивалей, и все на бюджете. Так что делали мои «преемники»? Печатали билеты без номера и серии, которых можно миллион напечатать, и контролировать сбор невозможно. Понятно, для чего они захватывали власть.
Когда я об этом узнал, я снова обратился в правоохранительные органы. И опять проверки ничего не показывали.
– Мы писали о чудовищной истории, когда вашего главного бухгалтера, женщину, поместили в ИВС, и она дала против вас ложные показания.
– Главный бухгалтер филармонии, одновременно заместитель директора по финансово-экономическим вопросам, когда ее начали допрашивать, сначала дала правдивые показания. Ей предложили сказать, что она получала деньги и передавала их мне. Под давлением следствия она вынуждена была дать ложные показания. В суде она от этих показаний отказалась и рассказала, как все было. Следователь, по ее словам, ставил компьютер, и там был ответ, который она зачитывала на камеру. Следователей, которые вели мое «дело», три или четыре раза вызывали в суд по запросу судьи и прокурора, но они так и не явились.
На самом деле эти деньги шли московским сотрудникам, выполнявшим свою работу в Москве, которые их регулярно получали, с них уплачивались взносы во все страховые фонды, претензий у работников никогда не было. Следствие пыталось доказать, что эти деньги передавались мне, что является совершенно абсурдным, но доказать это фактически не смогло.
Уголовное дело против меня позднее и было открыто, как и обещал Дудукин. А я заявление по поводу Дельфийских игр из УЭБиПК УВД Тверской области тоже не забирал.
Больше никаких показаний против меня и нет. На основании этого не могло быть никакого дела, но было указание. Мне следователи признавались, что их заставляют. Первого следователя, который отказался против меня возбуждать дело, даже уволили. Она провела обыск у меня дома, естественно, ничего не нашла.
– В первой половине мая вы рассказали о махинациях на Дельфийских играх и о своем судебном преследовании в передаче Андрея Караулова «Момент истины». Была какая-то реакция?
– После передачи Караулова мне позвонил Дудукин и начал какой-то разговор оскорбительного толка, и в конце концов антисемитского направления. У меня отец-фронтовик, бабушка и дедушка погибли в еврейском гетто на Украине. Для меня оскорбительны подобные выпады.
– Что будет дальше? Вы подадите на апелляцию?
– Понимаете, я не считаю, что виноват перед своей родной филармонией и должен платить штраф за свою деятельность, которая неоднократно высоко оценивалась Правительством страны и руководителями области. Естественно, я буду писать апелляцию. Кроме того, мне был нанесен моральный ущерб, и это дело следующего этапа восстановления справедливости.
Суд, в той политической ситуации, которая есть, поступил так нормально, как только мог. Если вывести пересмотр дела на федеральный уровень, думаю, там будут другие решения. Да и Тверской областной суд независим – это показывает, например, отмена приговора бывшему бежецкому главе Михаилу Шибанову. Судебная система Тверской области внушает доверие и дает надежду на справедливость.
Да, а еще дальше, надеюсь, будут новые разоблачения.
– Вот посмотрите, УЭБиПК УВД Тверской области, начальник по Тверской области Руслан Осипов, как говорят, сейчас в бегах. Его начальники в головном управлении, в Москве, те, кто фабриковали дела против ярославского мэра Евгения Урлашова, Конаковского главы Виктора Крысова, сами под следствием. Как вы оцениваете деятельность полиции?
– Это очень похоже на мафиозный бизнес. Сама система поведения этих людей такова. Когда меня в суде незаконно задерживали – не имея ни санкций, ничего, а потом увезли в ИВС, продержали 48 часов, там была нарушений масса. И один полицейский сказал мне: «Если не пойдете добровольно, то мы вас сейчас мордой об асфальт».
Я долгое время находился в прострации: если власть использует такие методы и таких людей – это катастрофа. Дудукин сказал в свое время: «Мы вас всех научим тут работать». Видимо, полицейские проходили у него инструктаж (горько улыбается).
Поразительно, что происходит, какие люди сейчас представляют правоохранительные органы, государственную власть. Просто поразительно
– Мы знаем, что в вашем кабинете в филармонии были описаны какие-то десятки пиджаков, опись которых потом попала к губернатору Андрею Шевелеву…
– Губернатор потом, после 13 января 2012-го, позвонил мне второй раз: «Не надо жаловаться Кобзону, Дементьеву. Вот если против вас ничего не найдут, то я публично извинюсь». Когда я об этом сказал Дудукину, он ответил, мол, вы не так поняли, он этого никогда не делает – не извиняется.
Шевелев показывал акты, где были описанные в моем кабинете пиджаки, ботинки, галстуки-бабочки. До сих пор не понимаю, как губернатор мог опуститься до этого. Конечно, это мои личные вещи, концертные костюмы, накопившиеся за 30 лет. Я до сих пор не забрал свои вещи из филармонии, там остается мой контрабас и даже спиртные напитки, которые мне дарили эти годы, оставались – правда, говорят, их все уже выпили…
Самое страшное для меня, что это коснулось всей моей семьи. Каждый член моей большой и дружной семьи испытал на себе всю тяжесть этой несправедливости, как в личной, так и в общественной жизни. Много фактов и событий, в том числе и трагических, которые произошли с нами за это время, я счел нужным не предавать широкой огласке в настоящее время.
– На наш взгляд, вы своими двухлетними мытарствами сделали большое дело – высветили всю эту машину фальсификаций.
– Для меня важна не столько ситуация борьбы. На кону стоит моя честь и достоинство, благополучие моей семьи, уважение людей в городе, где меня все знают.
– Спасибо за откровенный разговор. Здоровья вам и справедливости.
Беседовала Мария ОРЛОВА
0
