Как Music-box превратился в кабаре
Впервые Тверь посетил минский кабаре-бэнд «Серебряная свадьба» и привез новую программу Angel.
Как сельди в бочке в клубе «Мьюзик-бокс» теснились интеллигенты, седовласые металлисты, визжащие школьницы и дамочки бальзаковского возраста. Наконец группа вышла на сцену и сразу же рубанула тяжелым панком по ушам. Одна из первых песен называется «Смерть и пылесос»:
мне кажется очень забавным
однажды понять
что больше не будет ни проще
ни легче
но я в скорлупе из которой
меня не достать
ну разве что только сломав
свои клещи
Затем более лиричные композиции чередовались с быстрыми и тяжелыми. Светлана Бень сразу предупредила зрителей:
– Приготовьтесь к чередованию эмоций. От легкой изящной грусти мы будем переходить к тяжелой и сложной музыке. От радости к депрессии – все как в настоящем кабаре.
Музыканты «Серебряной свадьбы» играли с залом – их инструментами были не только гитары, но и слова, мимика, движения. А театральные образы? То пожилая дама в белом (песня «Старая …»), то отвязная женщина в красном (песня «Декаданс»):
заломы рук закаты глаз
я вам устрою декаданс
мои загадки мои порывы и
припадки
для вас для вас для вас
При исполнении самой известной песни «Черная речка» Светлана попросила откликнуться «родственников» Александра Сергеевича и выйти на сцену. 30 секунд – и 6 детей и подростков составили импровизированный хор.
– Я и не думала, что у великого поэта столько родственников Твери, а впрочем, он много где бывал…
Одной из последних песен стала композиция про пьяных моряков. Светлана откупорила бутылку коньяка, отхлебнула сама и дала приложиться своим коллегам. Все, кроме барабанщика «Дебоша», заклеившего себе рот скотчем, отхлебнули – все остальное отдали в зал. Не верящие своим глазам люди в танцующем партере стали жадно прикладываться к халявному коньяку.
После концерта Светлана рассказала, что фишка с коньяком бывает на многих концертах:
– Когда мы хотим выпить сами, то зрителям почти ничего не остается. Но сегодня мы не хотели пить. Я рада, что мы открыли для себя Тверь, сейчас соберем вещи и поедем гулять по ночному городу. Мне очень понравились люди, просто потрясли. Они были терпеливы в местах тонких и метафизических – и в то же время разнузданны там, где надо было просто петь и скакать. Это прекрасный баланс.
– Вы часто ссылаетесь на немецкого драматурга. Что для вас Брехт?
– Это один из моих любимых теоретиков и режиссеров-новаторов театра. Некоторые тексты стали по-настоящему личными для меня. Мы имели большую честь играть в его театре в Берлине. Благодаря Брехту я открыла для себя прекрасную нишу – немецкое кабаре времен Веймарской республики. В нем мускул, нерв, хулиганство, сатира и протест. Немецкое кабаре перехватило знамя у кабаре французского, утратившего свою социальную остроту и превратившегося в развлекательный жанр эротического шоу.
– Как вы относитесь к нецензурной лексике в творчестве? В ваших песнях иногда попадается мат.
– Нецензурная лексика – часть повседневного бытового языка, это слова с зашкаливающей экспрессивностью. Иногда они нужны, чтобы пронзить до глубины. Но употреблять мат часто не стоит, т.к. это может обесценить остроту его употребления и снизить поэтичность.
Павел КИРИЛЛОВ
0
